хотя бы сделать первый шаг в нужном направлении. Сегодня понедельник, а я все еще стою на месте.

Проведя семь спиритических сеансов и успешно проработав две детские травмы, я возвращаюсь в свою крошечную квартиру на Восточной, 115, между Второй и Третьей авеню. Шесть лет назад, когда мы с Ником решили начать жить вместе, Восточный Гарлем был единственным районом, в котором мы могли себе позволить поселиться, следуя за своей мечтой – жить на Манхэттене. Тогда эта крошечная квартира-студия с картонными стенами и арендой полторы тысячи долларов в месяц казалась нам временным пристанищем. Мы оба были амбициозны и уверенно строили планы на будущее. Будущее, которому не суждено было случиться.

Ник ушел из этой квартиры чуть больше четырех лет назад, и с тех пор меня перестало интересовать его будущее. Я никогда не задавалась вопросом, как сложилась его жизнь после: смог ли он реализовать свою мечту и стать крутым фитнес-инструктором, а может быть, даже владельцем своего фитнес-зала. Его будущее всегда было в его руках, и только он принимал решения. Со мной же судьба поступила иначе. Я не выбирала этой жизни. Она сама ворвалась в мою дверь. И вот уже шесть лет как я продолжаю каждый день возвращаться в эту квартиру, несмотря на то что, уже давно могу позволить себе что-то намного лучше.

– Иди делай уроки, я кому сказала? – орет соседка справа.

– За кого ты меня принимаешь, я читала твою переписку с этой шлюхой! – доносится откуда-то сверху.

– Мама, не надо, я больше так не буду, не буду! – верещит чей-то ребенок.

В те далекие времена отгородиться от этого шума помогали музыка, просмотр фильма или страстный секс – и тогда наши восторженные гортанные крики становились частью общей какофонии дома. Теперь же я наливаю себе стакан белого вина и, щелкнув пультом, включаю вечернее ток-шоу моей старой подруги Синди Вуд. С Синди мы познакомились в 2014 году, вместе со своим парнем она снимала здесь квартиру на втором этаже. Яркая, острая на язык девушка из провинциального городка где-то в Огайо настроена была любой ценой пробиться на телевидение и стать настоящей королевой прайм-тайма. И вот спустя пять лет вся страна наблюдает, как воплощается в жизнь ее смелая американская мечта. Круглолицая блондинка с идеально уложенным каре сурово смотрит в камеру, обращаясь к своим телезрителям:

– Легко осуждать девушку и вешать на нее ярлыки, но Сарра оказалась жертвой обстоятельств. Когда тебе изо дня в день говорят, что ты неудачница, что ты ничего не можешь и у тебя ничего не получится; когда в тебя никто не верит и даже родные люди ждут твоего провала, хочется просто собрать всю свою волю в кулак и дать отпор. Сарра вынуждена была сражаться, и пусть не все ее поступки выглядят разумными, понять девушку все же можно!

Голос Синди тонет в криках возмущенных гостей, и на экране разворачивается жаркая полемика.

Я убавляю звук телевизора ровно настолько, чтобы не чувствовать своего одиночества, но при этом оставаться отгороженной от внешнего мира: отголосок сирен, что каждый вечер разносятся по округе, и соседей, которые, кажется, никогда не спят, не молчат и не перестают ругаться. Устраиваюсь поудобнее на диване, так чтобы боковым зрением иметь возможность контролировать зону окна и входной двери.

С тех пор как я собрала вещи Ника и проводила его в последний раз за дверь, в квартире мало что изменилось. Возможно, в целях терапии не мешало бы поработать над интерьером, перекрасить стены, сменить мебель и, наконец, выбросить шелковый ковер, чтобы каждый раз не натыкаться на него глазами, раз за разом проживая весь ужас того дня. Но я не занимаюсь самообманом. Я стараюсь не лгать другим, а с собой так и вовсе я предельно честна, всегда. Смена обстановки ничего не решит, ничего не изменит. Я точно знаю, что нам предстоит встретиться вновь, а раз так, то пусть это случится здесь же, а не где-то еще.

Я начинаю читать новости на экране своего мобильного. В мире ежедневно у кого-то что-то случается: аварии, болезни, кражи, травмы и, конечно, смерти. И в данном контексте именно смерть имеет самый мощный заряд. Смерть – это результат. И совершенно неважно, была ли она естественной или же носила насильственный характер. Это конец пути, и все, что следует дальше, беспокоит кого угодно, но только не покойника. Довольно циничное рассуждение для того, кто пять дней в неделю вступает в разговор с миром духов. Зато честное.

За минувшие два дня я прочитала все, что только смогла найти о жизни и творчестве Пола Морриса, а также о членах его семьи. Многие обнародованные в прессе данные уже нашли свое место в специальном файле, который я завожу на каждого потенциального клиента. Не пациента, как я называю всех страждущих, для которых мне приходится разыгрывать весь этот театр со свечами, картами и прочей магической атрибутикой, но именно клиента. Да, Пол Моррис, определенно, может стать моим клиентом.

Однако сейчас в поисковик я вбиваю уже имя Клэр Уотсон. Первая ссылка посвящена известной оперной певице, чья жизнь оборвалась в далеком 1986 году, потому я уверенно щелкаю по следующей ссылке, которая ведет на сайт кинопродюсера. Фотографий нет, зато есть дата рождения и список спродюсированных картин, релиз которых пришелся на восьмидесятые годы. Снова мимо. Качая головой, возвращаюсь на главную страницу. Еще две ссылки ведут меня на страницы в соцсетях, и здесь уже не требуется никаких математических расчетов, чтобы понять: девушка с короткой стрижкой и взрослая женщина с буклями на голове – совершенно точно не та самая Клэр Уотсон. Не улыбается мне удача и во вкладке «Фотографии». Такое чувство, будто на свете живут самые разные Клэр Уотсон – от блондинок до брюнеток, но нужной среди них нет.

– Кто же ты такая? – шепчу я, делая внушительный глоток вина.

Откидывая голову на спинку дивана, я закрываю глаза, продолжая думать о Клэр Уотсон. Точнее о личности, которая скрывается от меня под этим именем. За три года практики в образе медиума мне не раз доводилось сталкиваться с притворством и ложью. Люди часто лгут, даже оставаясь наедине с собой, даже при разговоре с умершими. И зачастую мне не составляет труда понять истинные мотивы этой лжи.

Зачастую, но не в этот раз. Зачем же все это нужно Клэр Уотсон? Кто она на самом деле?

– …ну а как, по-вашему, она могла поступить? Снова промолчать? Снова терпеть оскорбления? Прежде чем осуждать ее, пусть каждый из вас хотя бы на минуту задумается о том, а как долго он сам смог бы терпеть обиды и унижения? Как долго в нем самом не закипала бы злость? Давайте будем честны! – прерывает мои мысли разъяренный визг Синди.

Я открываю глаза и одним глотком выпиваю остатки вина. После чего выключаю телевизор и, несмотря на поздний час, звоню Кевину.

***

В жизни каждого из нас случается такое событие, которое условно делит жизнь на до и после. В моей судьбе такую травматическую роль сыграло 25 октября 2014 года. Но этот день не просто поделил мою жизнь на две части, он раз и навсегда вычеркнул все, что было раньше. У меня нет жизни ни до, ни после. Это две совершенно разные жизни. И все же есть в них кое-что общее: это родители, Джесс, бокал белого вина по вечерам, чизкейк по пятницам и… звонок старому другу, когда того требует душа или ситуация.

– Мерида, привет, если ты снова по поводу дела…

Только Кевин называет меня так, Мерида. Это имя он дал мне благодаря сходству с главной героиней мультфильма «Храбрая сердцем». Тогда, в далеком 2013 году, мне это показалось милым. С Кевином вообще все и всегда было мило, возможно, именно поэтому ему одному было позволено называть меня еще и Рыжиком.

– Нет, расслабься, возможно, в ближайшие месяц или даже два я не буду мучить тебя такими вопросами. Так что можешь выдохнуть, – отвечаю я,